Человек об этом не знает
Как только добрый Бог создал пса, тот лизнул его руку,
а Бог погладил его по голове.
- Чего ты хочешь, песик?
- Добрый Боже, я хотел бы жить у тебя на небе,
на подстилке перед дверью.
- Только этого еще не хватало! - сказал Бог. - Мне не нужен
пес, поскольку я не создал злодеев.
- А когда ты их создашь, добрый Боже?
- Никогда. Я устал. Пять дней уже работаю, пришло время отдохнуть.
Вот закончил тебя, пес, ты - мое самое лучшее творение, мой шедевр.
Будет лучше, если я на тебе и остановлюсь. Плохо, когда художник
с упорством старается превзойти пик своего вдохновения.
Если бы я продолжал творить, я бы что-нибудь испортил.
Иди себе, песик! Иди, поселись на Земле и будь счастлив!
Пес глубоко вздохнул:
- А что мне делать на Земле, Боже?
- Будешь есть, пить, спать, расти и размножаться.
Пес вздохнул еще тоскливее.
- Чего же ты еще хочешь?
- Тебя, моего Господина! Не мог бы и ты поселиться на Земле?
- Нет, - сказал Бог. - У меня другие дела.
Это небо, эти ангелы, эти звезды поглощают меня целиком.
Пес опустил голову и уже собирался пойти, но отозвался еще раз:
- Если бы там, внизу, добрый Боже, был хоть кто-нибудь похожий на тебя...
- Нет, - ответил Бог, - нету.
Пес поджал хвост, сделался маленьким и щуплым и еще раз попросил:
- Если бы ты только захотел, добрый Боже... Мог бы хотя бы
попробовать...
- Это невозможно, - ответил добрый Бог. -
Я сделал то, что должен был сделать, моя работа завершена.
Никогда не создать мне существа лучше, чем ты.
Если бы я сегодня захотел создать другое существо,
то, чувствую по своей правой руке, у меня бы не вышло, как следует.
- О, добрый Боже, - умолял пес, - это ничего, что получится неудачно,
лишь бы я мог ходить с моим другом везде, лишь бы мог улечься у его ног,
когда он остановится...
И тогда добрый Бог очень удивился, что создал настолько хорошее
животное, и сказал псу:
- Ну, ладно, пусть будет по желанию твоего сердца.
И пошел в свою мастерскую, и создал человека.
.....Но человек об этом не знает.
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
Сергей Есенин
ПЕСНЬ О СОБАКЕ
Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.
Расскажу я вам, люди,
Не совсем чтоб о чуде -
Будет прост мой недолгий рассказ.
В рыжей шкуре я бегал
И любил человека:
Это счастьем зовётся у нас.
Сын старинной породы,
Я нанизывал годы,
Ликовал, отмечая весну.
Время мчалось недаром -
Стал я сивым и старым
И однажды навеки уснул.
Вытер слезы хозяин:
"Больше ты не залаешь,
Не примчишься, как прежде, на зов.
Спи спокойно, мой милый..."
Но какая могила
Удержала собачью любовь?
Убегать беззаботно,
Оставлять без присмотра
Тех, кого на земле защищал?!
Да когда так бывало,
Чтоб меня не дозвались,
Чтоб на выручку я опоздал?..
... А потом было вот что.
Как-то зимнею ночью
Возвращался хозяин домой.
Я - по обыкновенью -
Бестелесною тенью
Провожал, укрываемый тьмой.
Было тихо вначале,
Только сосны шептали
Да позёмка мела под луной...
Недоступную взгляду
Я почуял засаду
У развилки дороги лесной!
"Что, хозяин, мне делать?
Мне, лишённому тела,
Как тебе на подмогу успеть?.."
Я рванулся из тени,
Из нездешних владений,
И возник перед ним на тропе!
Перед смертью-старухой
Я не ползал на брюхе,
Не скулил, не просился назад.
Под напором свирепым
Просто лопнули цепи -
"Поспеши, мой хозяин и брат!"
Изумлён нашей встречей,
Он пошёл, не переча,
Доверяя любимому псу,
По тропе безымянной
Прочь от тех окаянных,
Затаившихся в тёмном лесу.
И до самого дома
По дороге знакомой
Мы дошли, точно в прежние дни.
Как бывало - бок о бок...
Лишь следы по сугробам
На двоих оставались одни.
Не бейте брошенных собак.
Их много - где кусты, заборы...
Им тяжело забраться в бак,
Чтоб перерыть очистков горы.
Не бейте брошенных собак...
И вечный голод, вечный страх
Стоит в глазах собак упреком,
Заледенел, замерз в глазах,
Замерз в глазах... Так одиноко...
Когда пес раньше был щенком
И бегал, и плескался в лужах,
Все беды были нипочем -
Он просто был кому-то нужен.
Подросши, двор свой охранял
И за кусок не продавался,
За честь хозяина стоял.
Но стар стал - и ни с чем остался.
И выдворен был со двора:
Там подошли клыки острее...
Пришла бродячая пора.
Бродягу пса кто пожалеет?
Поест с утра, что бог подал,
Не ясно - будет что на ужин?
И мир ему весь домом стал,
Весь мир... И никому не нужен...
Не бейте брошенных собак!
Объявление
"Kто потерял собаку, обратитесь в магазин к сторожу"
А собаку никто не терял,
А собаку никто не искал.
Просто утром собачий хозяин
От нее потихоньку сбежал.
Он держал, как всегда, поводок,
Рядом весело прыгал дружок,
Он отвел чудака за поветь
И велел ему ждать и сидеть.
...Разве вечер уже, не пора?
Он сидит под забором с утра,
Отчего же его не ласкают,
Целый день не зовут со двора?
Может, съел он хозяйский обед?
Или в доме оставил свой след -
Нехороший, пахучий, ужасный
Неприличный собачий букет!?
Может, был он с хозяином груб?
Может, стал непонятлив и глуп?
Отчего же сегодня ни разу
Вкусным дымом не пахнет из труб?
А хозяин его между тем
Просто взял и ушел насовсем,
В новый дом поселился хозяин,
а собаку в квартиру зачем?
Кормит сторож ничейного пса,
Пес печальные прячет глаза,
Он не хочет, не хочет, не хочет
Слушать рядом чужих голоса.
И на стаю бездомных собак
Гордый пес мой не смотрит никак:
У него же есть дом и хозяин,
Он придет, он подаст ему знак.
Но когда темных бревен ряды
пали в пыль, в борозду лебеды,
и бульдозер - железная сука -
зализал рваной раной следы,-
Пес, веревку в пыли волоча,
от стального бежал палача,
И собачья бездомная стая
Приняла его, дружно рыча...
...Вы видали - по вечерам
по дворам бродят молча собаки?
То, что ищут еду они - враки,-
это ищут пути они к нам.
Но все двери и лазы задраены:
Новоселья справляют "хозяины".
Один был громаден, другой был мал.
Тот чёрен, а этот — бел.
Один уже всё о жизни узнал.
Другой — узнать не успел.
Состарился пёс — хранитель двора,
Утратил прежнюю прыть.
Подумал хозяин: пришла пора
Юнца на смену купить.
Пошёл на базар и принёс щенка:
«Воспитывай, куцый хвост.
Чтоб мог возле печки ты греть бока,
Ему передав свой пост!»
Малыш подружился со стариком
Природной семьи тесней.
И очень способным учеником
Себя показал к весне.
За домом растаял последний снег,
Когда на хозяйский двор
Вломился чужой и злой человек,
В руке он держал топор.
«Тебя не пущу к родному крыльцу!..» —
Послышался лай щенка.
Но много ль такому надо бойцу?
Вполне хватило пинка...
И всё же не даром короткий миг
Держался его заслон.
Сорвавшись с цепи, налетел старик,
Он всё ещё был силён.
Хоть старость затмила его зрачки,
Умерила резвость ног,
На горле врага сомкнулись клыки —
Топор уже не помог...
Вот так и ушли в тот же день и час,
На соловьиной заре:
Старик на крылечке тихо угас,
Малыш уснул во дворе.
Один был громаден, другой был мал.
Тот чёрен, а этот — бел.
Один уже всё о жизни узнал.
Другой — узнать не успел.
Немало воды утекло с тех пор,
Люди навряд ли лгут:
По-прежнему крепко стоит тот двор.
Два пса его берегут.
|
